ЗЕМЛЯ

жизнь

Ж ХЛОРОФИЛЛ

Е. Сенченкова

Жизнь растений, их место в слож­ной системе круговорота веществ на земле, их значение в жизни человека — эти проблемы     со­ставили     основу исследований .К. А. Тимирязева.   Их изучению он посвятил всю свою жизнь... Великий ученый любил повторять слова английского сатирика Джо­натана Свифта:  «Тот, кто сумел бы вырастить два колоса там, где прежде рос один... заслужил бы благодарность    всего    человече­ства».   «Что   же  нужно  сделать, чтобы  разрешить   эту   задачу   о двух колосьях? Кто принесет эту разгадку? — спрашивает Тимиря­зев и  тут же отвечает: — Наука. И  прежде  всего наука  о  расте­нии. Потому  что истинный кор­милец крестьянина — не земля, а растение, и все искусство земле­делия состоит в том, чтобы осво­бодить растение и, следовательно, и земледельца от «власти земли»». Вот, например, как К. А. Тимиря­зев предлагал побеждать засуху. Он говорил, что человек должен стремиться   не   к   ограничению расхода воды растением, а к обес­печению   влагой  всей  обрабаты­ваемой    земли.   В большинстве случаев   засуха   лишь результат неравномерного распределения осадков,   несоответствие их   по­требностям    растений.    Поэтому, по  мнению Тимирязева, «на на­шей хлебородной   равнине,   оче­видно, главную роль должно иг­рать  сохранение осенних, а еще важнее весенних вод, — задержа­ние той массы...   воды,   которую дают  тающие   снега.  Здесь,   оче­видно, могут   принести   пользу... задержание возможно   большего количества воды  в  самой почве при помощи  ее разрыхления... и сохранение неудерживаемого поч­вой избытка в оврагах, превра­щенных  в  водохранилища».  Так еще в прошлом веке исследова­тель   жизни   растений   наметил реальный путь для создания устойчивого земледелия в засуш­ливых районах.

Тимирязев призывал внимательно и глубоко изучать жизнь расте­ний, чтобы, разгадав их приемы борьбы с засухой, человек мог со­знательно удовлетворять их по­требности. Тимирязев ставит во­прос, нельзя ли, подражая расте­нию, заставить служить растению и человеку те силы природы, с которыми ему приходится всту­пать в борьбу.

Растения страдают  от  иссушаю­щих ветров   и   солнечного зноя. Так почему бы не заставить энер­гию ветра поднять воду из овра­гов на поля, возвратив корням ту влагу, которую ветер взял у ли­стьев? Почему бы   не   использо­вать   палящие лучи солнца для орошения полей? «Ветер и солн­це, — пишет Тимирязев, — качаю­щие воду из оврагов, превращен­ных в запруды, и подающие тем более  воды,  чем  сильнее  в  ней потребность, — вот    радикальное, теоретически      удовлетворитель­ное разрешение вопроса о борьбе с  засухой.  Природа,  превращен­ная  в   послушный  автомат,  как бы   сознательно   предупреждаю­щий грозное бедствие еще до его наступления, — вот        идеальное разрешение  задачи,   на  котором только и может вполне успокоить­ся вооруженный наукой челове­ческий ум... Будем же надеяться, что те же «суховеи», тот же сол­нечный зной, которые иссушают наши   поля,   будут   со   временем только орошать поля наших по­томков». Однако в дореволюцион­ной России эти мечты не имели никакой почвы для реализации. Еще  более  нереальной  казалась мысль Тимирязева  об  использо­вании    фотосинтеза    в    качестве важнейшего   фактора  урожайно­сти   растений.    

Ровно твиста лет назад, в 1668 г., в голландском городе Миддль-бург вышли в свет три томика ученого сочинения, написанного, как тогда принято было, на классической латыни. «Метамор-фозис эт история натуралис ин-секторум» — так озаглавил Ио­ганн Гедарт свой труд, им са­мим проиллюстрированный пре­восходными акварелями. «По совести признаюсь, — писал автор в предисловии, — что после 25 лет, ушедших на эту работу, мне не жаль ни времени, ни средств, отданных изучению со­зданий, описываемых единст­венно на основании собственных наблюдений».

На рисунке, украшающем ти­тульный лист второго тома, сре­ди других насекомых изображен и шмель. Он здесь не случайно. Именно во втором томе Гедарт опубликовал итоги своих наблюдений над шмелями и, между прочим, видимо, впервые в ли­тературе упомянул о шмеле-ба­рабанщике, который в более по­здних сочинениях стал имено­ваться шмелем-трубачом, шме­лем-горнистом.

Гедарт писал: «В гнезде есть та­кие шмели, которые каждое утро оповещают собратьев, что пора приступать к работе, подобно тому как тамбурин в полках бьет подъем, призывает пост­роиться для учений, отправиться в караул, вступить в сражение. Этот барабанщик никогда не упустит время утром между 7 и 7 часами 30 минутами, высунув­шись наполовину из отверстия, специально для такой цели ос­тавляемого в вершине гнездового купола, производить, потрясая крыльями, шум, способный раз­будить и вызвать из гнезда са­мых ленивых».