жизнь

Последняя   запись  и   выросла  в ту   музыкальную   картинку,   ко­торая,   став   концертной  пьесой для разных инструментов, изве­стна   сейчас   во   всем   мире   под названием «Полет шмеля». Этот     маленький     звукопортрет был очень дорог автору. О четы-рехкрылом    действующем    лице оперы он не раз говорил с близ­кими друзьями, подробно  объяс­нялся   с   режиссером,   которому, наверное, интересно было знать, почему   в   опере-сказке   Гвидон возвращается   на   родину   не   в образе комара, как у А. С. Пуш­кина, а в виде шмеля. Каждому из нас с весны до осе­ни время от времени попадаются на глаза мохнатые созданьица с цветными     лампасами    поперек груди   или   брюшка.   Мы   видим их в городе, когда, случайно за­летев   в   распахнутое   окно,   они гудят и бьются о стекло закры­той рамы. Мы видим их на лоне природы,    когда,    перелетая     с цветка на цветок, они опускают­ся в самую их сердцевину и сте­бель    поникает    под    тяжестью крылатого   посетителя.   Шмелей видел,  пожалуй, каждый,  а  вот гнездо их далеко не всем дово­дилось находить. В  известном каждому начинаю­щему натуралисту пособии «Зоо­логические    экскурсии»     (одним из      авторов      книги      и      был М.     Н.     Римский-Корсаков)     в справке  о  семействе  шмелиных, между   прочим,   говорится,   что обнаружить   гнезда   шмелей   не просто. Здесь дается и совет, как их  искать:   «Когда  мы  увидим, что шмели один за другим при­летают к одному месту или вы­летают  оттуда, то следует осто­рожно     потревожить    почву     в предполагаемом   месте   входа   в гнездо.  Если шмели  начнут  по­являться из земли, а кроме того, мы услышим, нагнувшись к зем­ле, глухое жужжание, то можно приступать    к    рытью     гнезда. Гнездо     шмеля     построено     из воска, выделяемого железами на спинной стороне брюшка. Вскрыв оболочку,      мы      обнаруживаем крупные    ячейки,    наполненные сладким медом».

Но если уж найти гнездо труд­новато, тем более не удивитель­но, что трубача слышали лишь немногие. Такие подробности шмелиных повадок, как их утренняя или ночная песнь, обыч­но ускользали от внимания на­туралистов. Да ведь, впрочем, в любой стране специалистов-шмелеведов по пальцам пересчи­тать можно!

Американец О. Плат наблюдал жизнь шмелей целых полтора десятка лет, поселяя между ра­мами северных и южных окон своей лаборатории десятки ко­лоний. У него перебывало в об­щей сложности несколько сот гнезд, он провел с ними мно­жество опытов и окончательно убедился, что повинность труба­ча исполняет в гнезде один и тот   же   шмель.

Плат наблюдал, однако, и нечто такое, чего до него не отмечал никто. Он попробовал подогре­вать шмелиное гнездо, в кото­ром семья состояла всего из трех насекомых: матки и двух рабочих. Направив на гнездо, прикрытое стеклом, свет яркой калильной лампы, Плат увидел, как из-под кровли в коридор один за другими вышли и при­нялись трубить все три обитате­ля   гнезда,   хотя   это   было   не ночью, не на рассвете и не утром. Казалось, лампа, пере­гревшая гнездо, проливает свет на темный вопрос о происхожде­нии ж назначении шмелиной пес­ни. Но так только казалось. Ведь трубачи появлялись и на гнез­дах, нисколько не обогреваемых. Размотать клубок загадок взялся немец А. Хаас, который почти четверть века изучал и те виды, что гнездятся в земле, и те, что вьют гнезда на поверхности поч­вы. Он удостоверился, что роль трубача в гнезде исполняет один и тот же крупный шмель, при­чем из числа тех, что несут в колонии сторожевую службу. Горнистом оказался один из ча­совых.

Трубачи, как установил Хаас, ни разу не вылетали на фуражиро-вочный сбор корма. В одном из его гнезд шмель начал предрас­светные концерты в конце июня и продолжал в течение всего се­зона трубить каждое утро. Одна­ко несколько раз вместе с ним трубил еще один малыш-шмелек из самого раннего вывода, один из ветеранов гнезда, а они, как правило, не летают, так как по­стоянно загружены домашними хлопотами.

Исследователь загадки шмелей-трубачей впервые использовал фотодокументацию, киносъемку, запись на магнитофонные ленты, приборы для измерения силы звука, высоты тона, продолжи­тельности сигнала. Сведя воеди­но многолетние данные, Хаас сам поразился полученным выво­дам.

Оказалось, у шмелей не одна песня, а несколько для разных случаев.

Особенно тщательно и терпеливо расследовал Хаас причины, смысл и назначение подземного гула шмелей, о котором, если помните, говорится и в «Зооло­гических экскурсиях»: «...кроме того, мы услышим, пригнувшись к земле, глухое жужжание...» Пришлось вникнуть в подробно­сти планировки гнезд, разобрать­ся в том, как размещены ячеи и камеры в поющих и немых гнездах.

12[3]4
Оглавление